— Вы занимаетесь музыкой с самого раннего возраста. В детстве не хотелось забросить все эти бесконечные гаммы и этюды и погонять со сверстниками в футбол?
— Бывало такое. Я наблюдал в окно, как соседские мальчишки гоняют мяч, и мне, конечно, хотелось присоединиться к ним. Но каждый раз я возвращался к пианино. Даже в детстве музыка была для меня важнее. Садился за инструмент, старательно отыгрывал положенное домашнее задание, а потом с чистой совестью бежал к друзьям.
— Ваши родители не музыканты. Расскажите, пожалуйста, как и по чьей инициативе вы стали учиться музыке?
— Я с детства знал, что буду музыкантом. Когда мне было лет пять, родители заметили, что у меня есть слух. Я обожал слушать музыку, иногда и сам что-то напевал. И они отвели меня в музыкальную школу. Через год я стал сочинять незатейливые мелодии, а в одиннадцать лет выступил с симфоническим оркестром под управлением Фаика Мустафаева в Азербайджанской государственной филармонии с «Концертом
c-dur» Азера Рзаева. Потом перевелся в музыкальную школу имени Бюльбюля. Учился у замечательного педагога Гюли Намазовой. Был победителем конкурса «Юный пианист» и успешно солировал на многих конкурсах и фестивалях, исполняя произведения Баха, Бетховена, Моцарта, Шопена, Рахманинова.
Что касается родителей, хоть они у меня не музыканты, но невероятно музыкальные. Папа закончил Российский экономический университет имени Плеханова, преподавал в Азербайджанском государственном экономическом университете, потом долгое время работал в Министерстве образования. Мама всю жизнь работала в аграрной промышленности. Она очень любит петь. У нее потрясающий голос! А папа неплохо играет на таре. Мои родители всегда хотели, чтобы я был музыкантом, выступал на больших сценах. Я стараюсь оправдывать их надежды.
— Шаин, почему именно джаз?
— Для меня джаз — это импровизация, свобода. Музыка, которая дает возможность выразить себя. Все началось после того, как я впервые услышал кассету с записями Вагифа Мустафазаде. Но перед тем как прийти к джазу, я прошел профессиональную школу классической музыки — окончил музыкальную школу имени Бюльбюля и Бакинскую музыкальную академию, играл по 10-12 часов в день. А окончив академию, понял, что мой жанр и мое место — это джаз. С джазом можно синтезировать и классику, и народные мелодии, и собственные сочинения.
— В последнее время синтез джаза и мугама получает все большее признание за рубежом. В чем, по-вашему, секрет популярности нового музыкального направления?
— Думаю, людям надоело слушать одно и то же. Им хочется разнообразия и нового звучания. Этника и национальные мотивы, смешанные с джазом, — уникальный гибрид, который успешно совмещает в себе традиции Востока и Запада. Это вкусно и необычно. Когда мои американские друзья-музыканты впервые услышали мугам-джаз, они сразу сказали, что эта музыка обязательно станет популярной на Западе. Так и случилось. За рубежом восторженно принимают наш мугам-джаз. Когда я выступаю перед иностранцами, вижу их неподдельный интерес к этой музыке.
— На каких музыкальных инструментах вы играете, помимо рояля?
— Несколько лет назад я решил, что обязательно научусь исполнять мугам. Два года работал над голосом, азы мастерства ханенде изучил с Абульфазом Дарьяги. Более профессиональными советами вокального искусства мне помогала моя супруга Натаван Новрасли, заслуженная артистка Азербайджана. И, конечно же, я слушал наших ханенде-аксакалов. А после концерта с Алимом Гасымовым я был под сильным впечатлением, долго размышлял, именно тогда у меня появились идеи, которые кроме меня самого никто не воплотит. Сегодня на каждом своем концерте я выделяю мугаму 15-20 минут и пою сам. Мне это доставляет невероятное удовольствие! Что касается вашего вопроса о музыкальном инструменте, то очень хочется научиться играть на одном из них. Каком именно, говорить не буду. Пусть это будет сюрпризом для всех. Мне очень хочется нового звука, который будет гармонично звучать в джазе. Вообще идей очень много, хочется как можно больше сделать и успеть.
— Недавно вы выступали на одной сцене с Нино Катамадзе. С кем еще из мировых знаменитостей хотели бы сыграть вместе?
— Известнейшим американским джазовым музыкантом Кейтом Джарретом. Но ему скоро 70 лет, и я не думаю, что он будет играть с кем-то в тандеме. Еще есть талантливейший музыкант Брэд Медлау. Общался недавно с ним. Он хорошо высказался о моей музыке и исполнении. Можно было бы организовать с ним дуэт. И, надеюсь, у нас это получится.
— Что такое в вашем представлении современный джаз?
— Современный джаз — это полная импровизация, свобода и индивидуальность. Это не коммерческая музыка и не массовая. Но в то же время в мире существует хорошая система джазовых концертов, и ты ощущаешь себя частью этого мира. Наше государство оказывает огромную поддержку азербайджанскому искусству. Ежегодно проводятся различные международные музыкальные фестивали, в том числе и джазовые. К нам приезжают самые яркие музыканты и исполнители. Азербайджанская музыка активно пропагандируется во всем мире. И это меня очень радует.
— А какую музыку вы слушаете в минуты отдыха?
— Когда я отдыхаю, то слушаю тишину. Иногда за рулем включаю Кейта Джаррета или что-то из своих композиций. Потому что музыкант обязательно должен слушать и себя тоже. Чтобы находить ошибки и недочеты в своей игре. Вообще я люблю хорошую, качественную музыку. Эстрада не нравится.
— А как же ваш брат Нурлан — он же поет эстраду?
— Да, он очень талантливый, и мне нравится, как он поет, но в целом наша эстрада меня не устраивает. Не в том направлении она развивается. Все зациклены исключительно на деньгах и собственной рекламе. Даже самые талантливые со временем подстраиваются под остальных и теряют индивидуальность.
— В прошлом году во Дворце имени Гейдара Алиева с большим успехом прошел концерт «Новрасли-4», в котором приняли участие и трое ваших братьев. Этот проект еще существует?
— Концерт прошел блестяще! Я импровизировал в стиле мугам-джаза. Арслан, как всегда, удивил публику своими звуками «мандолины» из фильма «Крестный отец», исполненными на таре, Нурлан пел как классические, так и наши национальные песни и играл на кяманче, а Тарлан покорил публику своими стихами «Умид», «Шукюр» и «Азербайджан» в сопровождении сценических постановок Театра пантомимы. Получилось все так гармонично и красиво, что мы решили продолжить этот проект.
— Так почему бы братьям Новрасли не организовать собственную группу и не выступать на одной сцене постоянно?
— Мне очень легко работать с братьями, но я считаю, что каждый из нас должен заниматься своим делом. Да, у нас есть совместный проект, но мы не хотим подпадать под попсовое течение. Мы не думаем о финансовой стороне проекта. Для нас на первом месте профессионализм и хорошая, качественная музыка.
— Расскажите о своей семье. Насколько известно, ваша жена тоже музыкант?
— Мы познакомились на первом курсе Музыкальной академии и уже более 15 лет вместе. Я счастлив, что встретил именно Натаван. У нас одинаковое восприятие жизни, одинаковые цели в жизни. А еще она очень терпеливая. Не каждая выдержит мой ритм жизни. Я — человек творческий, и у меня частенько случаются перепады настроения. Натаван всегда меня поддерживает и вдохновляет. У нас прекрасная семья, и я всегда говорю и буду говорить, что семья для меня на первом месте. У нас растет замечательный сын. Мирсамеду пять лет, и он уже занимается у моего педагога Гюли Намазовой. У него отличный слух. Обожает слушать музыку. Причем слушает классику, джаз и мугам. Пока он маленький, иногда отлынивает от домашних занятий по музыке. А я не заставляю его заниматься часами. Потому что вспоминаю себя в его возрасте. Хочу, чтобы у сына было нормальное детство. Ему нравится заниматься музыкой, и пусть он занимается ею, когда у него будет желание. Пока у него интерес к музыке огромный. А что будет потом… Поживем — увидим.
Азербайджанские Известия
Баку, Зеленый театр, 2 июля 2012-го,
